292 слова читать дальшеCкуало проклинал тот день, когда он решил отращивать свои волосы. Наклоняясь к боссу, его лохмы всегда цеплялись то за пуговицу, то за молнию, то за эти дурацкие куриные перья дурацкого босса. Скуало попробовал как-то предложить убрать «павлинье оперение», за что получил по башке и впредь старался о птичках при Занзасе не заикаться. Но с волосами была настоящая беда. Вот и сегодня прядка зацепилась за блестящие пуговицы «самой большой жопы Италии». Скуало хотелось зарыдать. Но он вспомнил, что он мужик, да и к тому же офицер Варии, а офицеры не плачут. Плачет только Леви, когда босс пинает его под зад. Длинный светлый локон тонкими нитями упрямо лип к несчастной золотистой пуговице, словно в отчаянии не желая расставаться с ее хозяином. Хотя сам хозяин пряди был на грани истерики. Занзас угрюмо не обращал на это внимания, внимательно слушая доклад своих подчиненных. Скуало, в робкой надежде, что его Босс ничего не заметил, украдкой поправил волосы, но прядь, словно вцепившись крепче, не поддавалась. Дико вращая глазами в поисках ненужных свидетелей, Супербия решился на отчаянный шаг. Со всей дури дернув головой, он почувствовал сильнейшую боль и раздражение на своего садиста-начальника, который делал вид, что его хата если не с краю, то за полярным полюсом точно. Чуть не плача, он уставился на злополучную пуговицу, по-прежнему оплетенную серебристыми нитями. Занзас по-прежнему буравил глазами докладчика. Не поворачиваясь, он выудил из недр своей формы небольшие ножницы и одним движением оттяпал у Скуало приличный кусок волос, после чего мимолетным движением пальцев освободил пуговицу от плена и сунул светлые волосы за пазуху. Докладчик, запнувшись, поднял глаза на босса Варии. И тут же опустил. В глубине своей души он был рад, что не является его правой рукой. Осталось затолкнуть эту радость еще глубже, чтобы она не была видна на его лице и продолжить дальше.