читать дальшеОфициально - это задание числилось легким. Слишком легким. Гокудера побросал в сумку динамит вперемешку со сменой белья и парой рубашек, сунул в боковой карман зубную щетку, застегнул на запястье кожаный напульсник – и был таков. А спустя неделю до Вонголы дошли слухи. О том, что с выполнением задания Хаято провалился. О том, что ввязался в стычку мелких, но агрессивно настроенных уличных банд. Первой испугалась Бьянки – всегда спокойная, адски невозмутимая, но теперь заподозрившая неладное. Прошли еще сутки – а Гокудера, которому пора уже было прибыть на место, не появлялся. Тсуна выпытывал у осведомителей, насколько серьезной оказалась стычка – но они уже и так донесли до его ушей все, что было разнюхано. Еще сутки – и Ямамото с Рёхем собрались на поиски. А на следующее утро Тсуне, истратившему море нервных клеток и бледному, как свежий труп, сообщили: - Гокудера вернулся. … И плевать было – на смеющегося Ямамото, который рассказывал, как боялся возвращения на базу пристыженный провалом Хаято; на Бьянки, стерегущую дверь вымотанного и заснувшего с дороги брата; да и на собственные заскоки Гокудеры, которому, понимаешь ли, было СТЫДНО, Савада тоже плевал. Грохнул дверью, ворвавшись к нему в комнату, рухнул коленями на чужую кровать – и обнял разбуженного, полубессознательного друга. - Ты почему сразу не сообщил, что с тобой все в порядке?! Глупый-глупый, сонный, зеленоглазый придурок… Растерянный и явно запутавшийся в том, где закончился сон и началась «суровая реальность»; заработавший в драке десяток синяков и царапин, плюс ко всему - две раны: не первой свежести бинты покрывали грудь и руку. Тсуна прижимал к себе белобрысую, бестолковую и любимую все же башку, не замечая ни вспыхнувшего на щеках Гокудеры румянца, ни собственной готовности хоть сейчас разрыдаться. - Какого черта ты не сообщил, что хотя бы жив?! - Я… - Мы же волновались! - Просто… Но Хаято не слушали; его тискали, как потерявшуюся и найденную спустя месяц любимую кошку. Гокудере только и осталось - прикрыть глаза и опустить ладонь на чужую поясницу, замыкая объятие; позабыть о проваленной миссии – и услышать, как стучит сердце в чужой груди, как испуг и радость – за него, бестолкового и окончательно смутившегося - окрашивают голос Тсуны.
Okana, любить можно, даже нужно. ^__^ Чиорд, а я думал - текст застебают из-за готовности Тсуны "хоть сейчас разрыдаться".) Хотя это, можно сказать, "по картинке".. х))))