О миссии и говорить-то не хотелось. Соул, конечно, мог бы сказать слово или два, и, возможно, непривычно вялая Мака поддакнула бы, для вида поддерживая разговор. Может, им даже удалось бы заставить себя обсудить все в деталях, и… Все это попахивало мазохизмом. Все равно что пересказывать друг другу, какое задание попалось на тесте, только что подошедшем к концу. Тест закончился – все, с глаз долой, из сердца вон. Кто много толкует, тот много тоскует. Соул мог бы перечислить еще тысячу поговорок, подходящих к случаю, но все они сводились к одному – о прошлом забудь, живи настоящим. И не мечтай о невозможном. Невозможное называлось «свобода». Что, если бы он и Мака не были повелителем и оружием? Что, если бы они жили сами по себе, сами выбирая свои задания, свои пути? Чтобы никто не решал за них – никогда? Подчиняться кому-то – в разы легче, чем самому взять под контроль свою жизнь, но правильно ли это? Соул не был нигилистом. Ему нравилась собственная жизнь. Он ничего не имел против Академии, где у него были друзья, или Города Смерти, где все казалось предсказуемым и изведанным, начиная с ухмыляющихся дневного и ночного светил и заканчивая темными душами. Соул не собирался отрицать существующие порядки. Не собиралась и Мака. Поэтому они молчали – оба. До тех пор, пока не вошли в знакомую квартиру, безопасный островок в мире, который сейчас, после этой проклятой миссии, совсем не казался дружественным местом. Паранойя – закономерное следствие усталости. Перегрузки в сочетании с постоянным нервным напряжением… дьявольская смесь. - Давай не будем думать, - предложила Мака. Она всегда это предлагала – проверенное неоднократно лекарство. - Давай, - легко согласился Соул. Погасил свет, взял Маку за обманчиво тонкие плечи и, обняв, опрокинул на диван. Она охотно обхватила его в ответ; привычное объятие. Соул не раз чувствовал его, когда принимал другую форму. Сегодняшний раз ничуть не отличался от предыдущих… которых было неисчислимое множество. Желание растоптать систему появляется, только когда ты слишком слаб, чтобы подняться над ней. Выше, выше… еще выше… А там – только Шинигами-сама. Встать над ним не удастся никому, даже Маке, но об этом – молчок. - Будем так лежать до утра, - продолжила Мака, - и ни слова об Академии. - Ни слова, - серьезно подтвердил Соул. В словах нет смысла, особенно когда они – порождение мыслей, навеянных нечеловеческой усталостью.