Простите, скорее всего заказчик хотел совершенно другого, но автор увидел все именно так.Вспоротая рука. Струйки крови сливаются узором и падают на пол. Когда же это началось? Кажется было всегда. Легкое безумие, скрытое за профессиональным интересном и стеклами очков. Кажется он уже просто забыл значение крови, забыл ценность жизни. В его руках жизнь, в его руках смерть. Никаких преувеличений, убить человека для него ничего не значит. Милая улыбка чарует, отвлекает внимание от настоящей сущности, да и зачем заглядывать в душу? Телефонный звонок и Шинра словно выходит из состояния окоченения. Рука все ещё кровоточит и даже саднит. Что же я опять делаю? Мимолетные мысли заглушаются стуком в дверь, кто-то явно не может ждать. Чтобы обработать и зашить нужно время, которого нету. Что ж поделать, замотав руку какой-то тряпкой, доктор идет открывать дверь. Хах, кто бы сомневался, Орихара Изая. Снова весь исполосованный и поломанный, как будто его прокрутили в мясорубке. Иногда кажется, что он не человек, люди не могут быть настолько живучими. И надоедливыми. Или все таки могут. На размышление времени тоже нет, тряпка уже практически вся пропиталась алой жидкостью. Кровь завораживает, притягивает внимание, так и хочется смотреть как она стекает по руке и крупными каплями пачкает паркет. - Шинра..? - голос у информатора на удивление обеспокоенный. - Со мной все в порядке, подожди немного здесь, - голос тихий и спокойный, как будто и не он стоит посреди собственной квартирой с открытой раной. Быстрыми шагами пройти в ванную, прихватив по дороге необходимые инструменты. Придется зашивать, иначе за столь прекрасную картину придется поплатиться жизнью. А что будет там..? После земной суеты..? Не успев четко сформулировать мысль он словно стекает вниз по стене, голова предательски кружится - каждая минута была на счету, Изая появился очень не вовремя. Вялые движения, которые уже не способны сделать что-то полезное. Расфокусированное зрение, которое мешает сосредоточится. Последние мысли, которые предательски путаются. Звук мотора. Щелчок входной двери. Голос Орихары. Стук в ванную. Все словно за толстым стеклом, кажется уже не здесь, а где-то далеко, в месте, которое его, Шинру, вовсе не касается. Дверь открывается и на пороге появляется Селти, она бы наверное испуганно ахнула, если бы у неё была голова. За её спиной мельтешит Орихара, которому явно лучше - на нем все заживает как на собаке, но обработать стоит. Легкая паника. Много не нужных движений. Неуклюжая обработка раны и скорая перевязка. Селти подхватывает Шинру и, не без помощи информатора, садит его на свой мотоцикл. - Селти.. - голос все так же спокоен, но слаб, немного даже хриплый. "Что? Как ты? Как ты себя чувствуешь?" - перед лицом мелькает коммуникатор, свет от него немного раздражает, режет в глазах. - Селти, а что будет после смерти? - на лице возникает ухмылка, глаза сами собой закрываются. Кишитани отключается, не дождавшись ответа на свой вопрос, не в силах больше прибывать в сознании. На самом деле он никогда не хотел покончить с собой, ему просто нравился вид крови. Быть может от этого он и стал врачом.
Шинре кажется, что нежность и любовь Сэлти разрастаются, черной невесомой материей утекают через горло, через нос и уши внутрь его головы. Кажется, что голова сейчас взорвется. Больно - даже не столько больно, сколько стыдно. Любовь Сэлти - это ощущение вины, она чувствуется пеплом или дымом. Кишитани, методично всаживая в свою ладонь осколки недавно разбитых очков, умоляет, просит, кричит в холодный сухой воздух, давясь своими словами и чернотой сущности даллахан: - Сэлти, милая моя. Прости, прости.. - слова несвязные, оттого случайному наблюдателю стало бы ещё страшнее. - Прости, прости... но скажи мне. Его речь резко обрывается на незаконченной фразе. - Сэлти, а что будет после смерти? - и после жалкого всхлипа бывший доктор, не сумевший спасти свою любовь от неё самой, шевелит губами. Можно понять, что он говорит: "Ты-то теперь знаешь, что там будет. Проводи меня к себе, Сэлти, если не злишься". Душащая темнота сочувственно вздыхает.